Ревела улица, гремя со всех сторон.
В глубоком трауре, стан тонкий изгибая,
Вдруг мимо женщина прошла, едва качая
Рукою пышною край платья и фестон,

С осанкой гордою, с ногами древних статуй...
Безумно скорчившись, я пил в ее зрачках,
Как бурю грозную в багровых облаках,
Блаженство дивных чар, желаний яд проклятый!

Блистанье молнии... и снова мрак ночной!
Взор Красоты, на миг мелькнувшей мне случайно!
Быть может, в вечности мы свидимся с тобой;

Быть может, никогда! и вот осталось тайной,
Куда исчезла ты в безмолвье темноты.
Тебя любил бы я - и это знала ты!
*********************

Я встретил женщину. Средь уличного гула
В глубоком трауре, прекрасна и бледна,
Придерживая терн, как статуя стройна –
Само изящество, - она в толпе мелькнула.

Я вздрогнул и застыл, увидев скорбный рот,
Таящий бурю взор и гордую небрежность,
Предчувствуя в ней все: и женственность, и нежность.
И наслаждение, которое убьет.

Внезапный блеск – и ночь… Виденье Красоты,
Твои глаза на миг мне призрак жизни дали.
Увижу ль где-нибудь я вновь твои черты?

Здесь или только там, в потусторонней дали?
Не знала ты, кто я, не ведаю, кто ты,
Но я б тебя любил – мы это оба знали.

Kressidia_Odanen, Новые люди! Здравствуйте!

I (перевод Эллиса)

И осень позднюю и грязную весну
Я воспевать люблю: они влекут ко сну
Больную грудь и мозг какой-то тайной силой,
Окутав саваном туманов и могилой.

Поля безбрежные, осенних бурь игра,
Всю ночь хрипящие под ветром флюгера
Дороже мне весны; о вас мой дух мечтает,
Он крылья ворона во мраке распластает.

Осыпан инея холодной пеленой,
Пронизан сладостью напевов погребальных,
Он любит созерцать, исполнен грез печальных,

Царица бледная, бесцветный сумрак твой!
Иль в ночь безлунную тоску тревоги тайной
Забыть в объятиях любви, всегда случайной!

II

Дни поздней осени, зимы глухие тучи,
Весны печальной грязь и дождь её плакучий –
Люблю вас и хвалю за то, что ваша мгла
Воздушным саваном мне сердце оплела.

Когда в полях шумит на воле ветр могучий,
И флюгер по ночам вращается скрипучий
Охотней, чем во дни сиянья и тепла,
Душа раскроет вдруг угрюмые крыла.

Нет слаще ничего уму, когда мученья
Его заволокли, как серый твой туман,
О бледная пора, царица наших стран!

Чем вечные твои, задумчивые тени…
Иль разве ласки те, которыми вдвоём
Мы усыпляем боль на ложе роковом.

Просто удивительно, как по-разному можно воспринять одно и то же стихотворение! У Эллиса это какой-то исступленный ритм, весь пафос Болезни Духа, «хрипящая» эссенция отчаяния и скорби. Во втором – протяжная, заунывная рифмовка, усыпляющее уныние. Несложно сделать вывод.